К середине лета наш птичник превратился то ли в морской пляж, то ли в лагерь беженцев. Разновозрастные подростки всех размеров носились по выгулу, путались под ногами у взрослых кур, пищали и выясняли отношения.
Это мы с Володей осваивали домашний инкубатор.
Поначалу, признаться, «наседки» из нас были аховые – то пяток цыплят, то десяток. Но попыток мы не оставляли, так что каждые три недели очередная партия желтушков переселялась из инкубатора в «детскую», а затем и в общий курятник.
Хозяин умело управлял своей разросшейся бандой.
Молодые петухи никогда не пытались спорить с ним за главенство. А вот между собой они дрались частенько, решали, кто кому должен подчиняться. Если драка грозила перерасти в побоище, вмешивался Хозяин и быстро наводил порядок. А со временем два старших петушка из молодняка – самые рослые и крепкие, – стали его ближайшими помощниками.
Был среди этой пернатой братии одно несуразное создание, петушок. Тельце у него было маленькое и какое-то вытянутое вверх, шея – длинная, с редкими пёрышками, ноги голенастые и неуклюжие. А расцветка – белые точечки на темно-сером фоне, прямо-таки, цесарочья шкурка. Не знаю почему, но муж назвал этого бедолагу Вороной. Так и прилипла к нему кличка.
В иерархии был Ворона на самом низу – не лупили и не третировали его только самые ленивые куры. Обижали и с едой, и с водой. Бывало, задашь корм – успел он что-то ухватить, и будь доволен, обязательно кто-нибудь пнет, или отпихнет, или клювом долбанет. Так и перебивался на доедках да допивках.
И вдруг и на его улице наступил праздник. В птичнике появилось трое гусят – два гусачка и гусынка, герои нашего инкубатора. Из всей закладки вылупилось у нас шесть гусят. Троих пришлось отдать соседу – он ссудил нас яйцами с условием, что выводок – пополам. Свою чуть подросшую троицу мы и запустили в общий птичник.
Вот уж Ворона отыгрался, по полной программе! Он изводил гусят постоянно и очень изобретательно. Выбрасывал их из корыта с водой, куда те забирались искупаться. Отбирал у них еду. Гонял по всей загородке, не давая присесть ни на минутку, а если бедняги ненароком толкали кого-то из более высокопоставленных кур, то получали и от них.
В жаркое время в загородке ставили несколько старых больших тазов с водой и пару старых же оцинкованных корыт (у нас их называли ваганы). Воду наливали вечером, когда шел общий полив, или же рано утром. А в сильную жару приходилось эту воду менять гораздо чаще, как-то очень быстро она становилась слишком грязной. В этих ваганах и любили плескаться гусята. Ворона подкарауливал момент и набрасывался на гусенка – усаживался на бортике корыта и вовсю топил малыша, клевал в голову, спину – куда попадал. Иногда экзекуцию прекращал Хозяин – не терпел он скандалов. Обычно же отгонять Ворону приходилось нам.
Мужу надоели разборки, и он принялся за новую загородку – для гусят. Дело небыстрое, денег на стройматериалы не было, а найти в селе брошенным что-нибудь годное в хозяйстве – дело зряшное. Тем не менее, хоромы понемногу приобретали законченный вид. Дело шло к завершению, когда в птичнике разразился очередной скандал. Да какой!
Истерически орали куры. Вопили петухи. Шипели и пытались гоготать гусята. Возле сетки носился с лаем пес. Котяра (они всегда были вместе) сидел на столбике и время от времени издавал заунывный вой. И весь это шум перекрывали полные ужаса и паники крики.
Мы бросили все свои дела и помчались к загородке. А там, в только что налитой в ваганы чистейшей воде утопал и прощался с жизнью Ворона. Гусаки стояли по сторонам, окунали его в воду и не давали выскочить из корыта. Гусынка сидела рядом и только погогатывала время от времени. Куры метались вокруг и не решались вмешаться. Молодые помощники Хозяина прибежали на помощь Вороне. Теперь один гусак отгонял петухов, а второй продолжал наказывать Ворону.
Мы не успели вмешаться. Это сделал Хозяин. Втроем петухи сумели отогнать гусят. Только тут мы заметили (и петухи, наверное, тоже), как возмужали малыши. Я вынула утопленника из корыта, уложила на травку на солнце – обсыхать и приходить в себя. Куры постепенно успокаивались, но еще долго обсуждали между собой событие и осторожно поглядывали на гусей. А те, наконец, спокойно поели, напились воды и с удовольствием искупались в корытах.
Скандалов больше не было. Хозяин принял новую реальность: курам – кУрово, гусям – гУсево. Так что, новая загородка осталась не совсем законченной. Но ломать мы ее не стали. Мало ли – что!
...Хвалу и клевету приемли равнодушно,
и не оспоривай глупца!
А.С. Пушкин
Вот и я это хотела отметить. Перечитываю частенько. Вроде просто же написано,Ритулечка!И я такие слова знаю , на том же языке разговариваю и пишу, но ты как напишешь-все настолько явно представляю, как передо мной все происходит. Восхищаюсь!!!! Я так не могу.
Ряря, Рита, ты у нас мастер пера! Я свой двор вспомнила и так живо всё в памяти возникло, спасибо тебе за такие душевные воспоминания. Пиши ещё, пожалуйста
Вот и у нас то же самое каждое лето. Хозяйство совместное было - куры, гуси, утки. Поллета устанавливают порядки и проводят передел власти, а к осени как подружатся, то уже и рубать пора
— Ваши достоинства и недостатки.
— Вкратце: Мыслю правильно! Но вслух..